Забытые и разбитые души – чьё настоящее признание?
На кухне в ленивых клубах пара плавно поднималась, пока Екатерина обжаривала котлеты, как вдруг в прихожей раздался громкий шум – её дочери вернулись от бабушки. Сбросив куртки, Оля и Ира хором произнесли:
— Больше ни за что не поедем. Она нас не любит.
Тамара застыла на месте и посмотрела на девочек.
— Почему вы так решили?
— Все сладости отдавались Алексею и Свете, а нам доставались лишь крошки. Им разрешалось кричать и бегать, а мы должны были сидеть тихо. Когда они уезжали, бабушка напихала им в карманы шоколадки, обнимала их и провожала до автобуса. А нас просто выгнала за порог…
Голос Тамары слегка дрогнул. Свекровь, Нина Ивановна, давно ясно показывала, кого она считает настоящими внуками. Фотографии Алексея и Светы занимали самое видное место, а двойняшки считались детьми «чужой» невестки.
Когда-то, сразу после замужества за Сергеем, Тамара еще питала надежду на нормальные отношения. Не подруги, но и не враги. Всё изменилось, когда у сестры Сергея появились дети. Нина Ивановна расцвела — внуки стали для неё светом жизни. Но только «родные».
А когда у Тамары родились двойняшки, свекровь буркнула:
— Две сразу? Ну вы даёте. Мне их не вынянчить.
Когда у Тамары появились двойняшки, свекровь пробормотала: — Две сразу? Вот это да.
Сергей тогда резко ответил: никто не просил помощи. Но между ними возникла непреодолимая стена. С тех пор мама Тамары постоянно возила коляски, водила в кружки, окружала заботой. А Нина Ивановна лишь вздыхала: «Ах, как вчера Алексеичка стихотворение произнёс!»
Годы шли, а отношение оставалось прежним. Детям Сергея преподносились подарки лишь для видимости. Потомкам сестры — золотые горы. Даже соседкам тихо жаловалась:
— Истинные внуки — от дочки. А эти… кто знает, чьи они.
Когда эти слова достигли Сергея, он впервые в жизни накричал на мать. Но ненадолго — бабушка всё равно ласкала «любимчиков» по головам. А дети это ощущали.
В тот день девочки поведали, что бабушка выгнала их, ссылаясь на сильную головную боль. Заставила идти через пустырь — одной тропой, где бродили стаи собак. Им было всего по шесть лет.
— ОДНИ?! — Сергей побледнел.
— Да… — тихо ответила Ира. — Мы плакали…
Сергей немедленно набрал мать:
— Ага… — прошептала Ира. — Мы плакали… Сергей немедленно набрал мать:
— Ты осознавала, что заставила их пробираться через пустырь?
— Не преувеличивай, — усмехнулась она. — Пусть привыкают.
— Шестилетним детям?! Ты бы Свету одну отпустила?
— Вот оно что! Невестка тебе голову вскружила?
Трубка резко захлопнулась. Сергей взглянул на Тамару так, словно видел её впервые. Она лишь крепко сжала зубы.
— Всё, — выдохнула Тамара. — Больше они не переступят её порог. Есть бабушка, которая их обнимет — моя мама. А с этой пусть живёт со своими «кровными».
Пробежали годы. Девочки подросли. И только когда Нина Ивановна заболела, неожиданно вспомнила об Оле и Ире.
Сначала дозвонилась до Алексея — тот фыркнул в ответ: «Я не уборщица». Света тоже ответила: «Готовлюсь к ЕГЭ». Тогда свекровь позвонила Сергею:
Сначала дозвонилась Алексею – он лишь фыркнул: «Я ведь не уборщица». Потом Света ответила: «Готовлюсь к ЕГЭ».
— Пусть твои приедут и поддержат тебя.
— Ты их пять лет не видела. Вспомнила? Проси помощи у тех, кого целовала, – резонно заметил он.
Затем последовал звонок Тамаре:
— Ты обязана приехать! Я больна!
— Никому ничего не должна. Ваша дочь рядом – обращайтесь к ней. Мы сейчас в отъезде. А дети находятся у той бабушки, у которой внуки – все свои.
Нина Ивановна уставилась в потолок. Неужели никто не придёт?
Но разве она в этом виновата?
Ведь она всегда знала – чья кровь ценится больше.