– Доброе утро, Вера Николаевна! – звонко и бодро раздалось сверху.
Вера подняла глаза и увидела Ирину, соседку с верхнего этажа, спускающуюся по лестнице в ярком пальто и с живым блеском в глазах. Лицо женщины светилось доброжелательностью, а голос звенел, как будто она не просто здоровалась, а дарила утренний подарок.
– Ой, какая встреча! Просто счастье, что встретила вас! – воскликнула Ира, останавливаясь на ступеньке ниже. – Помните, мы как-то говорили? Не знаю, правда, подойдёт ли вам это… Но всё же: в наш офис требуется мастер чистоты. Могу придержать место, если решитесь. Не бойтесь, там у нас очень чисто! Работала девочка — студентка, платят МРОТ и даже премию за аккуратность.
Вера немного замялась, не сразу поняв, о чём речь.
– Ириночка, ты хочешь сказать… уборщица? – удивлённо переспросила она. Такого предложения она никак не ожидала.
– Ну да, именно! Только представьте — гибкий график, чистый офис, порядочные люди. Желающих, конечно, хватает — очередь почти, но мы пока держим вакансию открытой. Брали тут одну женщину после Люды, нашей студентки, но… в общем, не сложилось.
– А с ответом-то как? Срочно надо?
– Сегодня могу подождать, а завтра уже извините — выбирать из других кандидатов придётся. У нас, кстати, пока сухо, сами немного убираемся, но всё равно — без уборки никак. Понимаю, вы учитель, можно было бы и репетиторствовать, сейчас это выгодно…
И кто бы мог подумать, что Вера Николаевна когда-нибудь окажется на таком перепутье? Казалось бы, жизнь текла размеренно, словно река в пору затишья. Она была педагогом, с высшим образованием, со стажем, с гордо поднятой головой и любовью к своему делу. Но обстоятельства — суровые, непредсказуемые — вдруг начали играть против неё.
Полгода назад, внезапно и страшно, ушёл из жизни её муж — Александр. От абсцесса в лёгких, который врачи заметили слишком поздно. Тридцать лет вместе, тридцать лет опоры, взаимопонимания, семейного тепла — и вот он, этот срок оборвался. Всё случилось быстро, боль была острой и глубокой, как рана от осколка.
Когда боль немного отступила, начался новый этап — вопрос: «А дальше как жить?» Именно тогда страх и тревога закрались в сердце.
До этого они с мужем жили скромно, но достойно. Двушка в старом, но надёжном доме на пятиэтажке, маленький гаражик за углом, чуть дальше — огород, где Александр выращивал помидоры и картофель. Сын давно переехал в Ярославль, областной центр, работал, платил ипотеку, в семье уже родилась вторая внучка. Сноха находилась в отпуске по уходу за детьми уже четвёртый год.
Сама Вера преподавала географию. Пять лет назад к ней обратилась завуч с просьбой: мол, племянница заканчивает факультет географии, пусть ей отдадут часть вашей нагрузки. Мол, молодым надо помогать. Девочку ту Вера знала — когда-то она училась в их школе. Как не согласиться? Согласилась.
С тех пор нагрузка Ангелины Михайловны стала больше, чем у самой Веры. Её ставка стала еле-еле дотягивать до половины, а то и меньше. Пока был жив Саша, Вера даже радовалась возможности чаще быть дома, помогать сыну, возиться с внучкой, ухаживать за хозяйством. Муж зарабатывал неплохо, были даже небольшие сбережения. Но кто мог знать, что эти деньги почти полностью уйдут на похороны?
Осенью Вера пошла к директору, просила увеличить нагрузку. Но второй географ тоже нуждался в деньгах. Всё же директор пошёл навстречу: предложил классное руководство седьмого класса. Это добавило около пяти тысяч рублей, но и забот прибавилось в разы.
Может быть, и вправду сама Вера виновата? Запустила всё, слишком долго надеялась на авось, уверенная, что рядом всегда будет сильное плечо. Привыкла полагаться на мужа, не задумываясь о том, что однажды может оказаться одна. Когда же поняла — было уже поздно. Поехала в другие школы города — нагрузки распределены, географов не требуют. Объездила районо, ближние посёлки — безрезультатно. Ездить далеко нет смысла — проезд тоже стоит денег. ЕГЭ по географии выбирают единицы, репетиторские часы — не роскошь, а дополнение.
Именно в этот момент, в конце октября, и состоялся тот самый разговор с Ириной. Та работала в медицинско-юридической компании буквально в двух шагах от дома — перешла дорогу, миновала пару дворов — и вот она, цель.
Первая зарплата была тщательно распределена: квартплата, продукты, немного на лекарства, на проезд. Казалось бы, должно хватить. Но в школе собрали на подарок завучу, в подъезде — на новые счётчики, а продуктовые расходы вышли за рамки запланированного. Пришлось занять у сына. Он, конечно, дал без лишних слов — сын есть сын. Но для Веры это стало ударом. Если раньше она считала себя самостоятельной, то теперь чувствовала, как земля уходит из-под ног.
Как дальше жить? Теперь даже простой поход в парикмахерскую нужно планировать заранее, как важную встречу.
Предложение Ирины потрясло Веру. Высшее образование, педагогическая категория, опыт работы… Уборщица?! Однако её текущая зарплата была чуть выше прожиточного минимума. А здесь — хотя бы немного больше, и без всякой подготовки к урокам, без бесконечных бесед с родителями, без шумных, неугомонных детей.
С кем посоветоваться? Конечно, только с Наташей — лучшей подругой с юности, бывшей первой женой её старшего брата. Их связывала не только дружба, но и родственные связи — старшая дочь Наташи была для Веры родной племянницей. Сейчас Наташа жила во втором браке за городом, и Вера часто к ней заглядывала, находя утешение в их долгих разговорах.
– Вер, попробуй, – сказала Наташа. – Если не пойдёт — уволишься. Что ты терзаешься?
– Да как-то… Не знаю. Я ведь учитель. И вдруг…
– Любой труд благороден. Сама посуди: я юридический закончила, работала нотариусом, а сейчас поросят держу уже несколько лет. И ничего — живём!
Придя с работы, Вера вошла в прихожую, включила свет и невольно остановилась перед зеркалом. Глаза уставшие, кожа бледная, морщинки между бровями стали глубже. «Боже, как я сдала за последний год», — подумала она и, не раздумывая, набрала номер Ирины. Через десять минут она уже направлялась в офис на собеседование.
Офис находился в торговом комплексе, на третьем этаже, занимая одно крыло. Здесь же были и другие компании — туристические, торговые, IT-стартапы. Ремонт был современным, стильным: ламинат, плитка, мягкие светильники, создающие атмосферу уюта и профессионализма. Директор оказалась такой же немолодой, но жизнерадостной и приветливой женщиной, как и Вера. Возможно, они были ровесницами.
– Главное для нас — чтобы было приятно работать. А вы сами выбирайте время: можете убираться вечером, а можете прийти рано утром, до нашего прихода. Пять кабинетов, коридор, санузел. Охранник внизу — ключи даст. И главное — проверяйте, чтобы входная дверь всегда была закрыта. Пойдёмте, покажу всё.
Всё происходило легко, почти весело. Вера следовала за директором, внимательно слушала, кивала, как ученица, которая хочет получить пятёрку.
– Вот здесь будут ваши перчатки, химия, и даже свой технический уголок. Химию вам даст Инна, она у нас и бухгалтер, и кадровик. А закупать всё будете сами — договорились?
Технический уголок оказался в углу санузла, но и там чувствовалась забота: три швабры — широкая, крутящаяся и с самоотжимом, удобные вёдра, всё новое, качественное. Чего дома-то такого и не было никогда.
– Когда приступить, Лилия Алексеевна? – спросила Вера, уже принимая решение.
– Можно бы и сегодня, но давайте с завтрашнего дня. Утром Инна оформит вас официально.
Вера Николаевна и не думала, что работа уборщицы может приносить удовольствие. Но именно так и получилось. В офисе работало человек двенадцать, но постоянно присутствовали около семи сотрудников. Остальные были в командировках или на отдыхе.
Но главное — она чувствовала себя нужной. И пусть это была не школьная доска и не карты мира, но здесь тоже был свой порядок, своя красота и своё значение.
Жизнь продолжалась.
– Два кабинета из пяти почти всегда были пустыми — будто специально для Вериного удобства. Сотрудники предпочитали обедать в кафе, поэтому в офисе не было беспорядка от еды, только кулер в углу коридора и редкие бумажные стаканчики, которые аккуратно выбрасывались в урны с плотными полиэтиленовыми пакетами. Мусора было немного — преимущественно документы, листы формата А4, на которых кто-то набросал черновики или просто ошибся при печати.
Пол легко поддавался мытью: гладкий, без трещинок, покрытый прочным ламинатом. Вера любила этот момент — как вода стекает по полу, оставляя за собой блестящую гладь, словно зеркало. Унитазы сверкали белизной, она надевала перчатки, тщательно протирала каждую поверхность, добавляла средство для дезинфекции и на несколько минут оставляла его работать. Это была её маленькая ритуальная церемония чистоты.
Но особенно Вера любила цветы. Она с удовольствием опрыскивала водой пальмы в конце коридора, вытирала широкие листья монстеры, что раскинулись на подоконниках. Каждое растение казалось живым существом, которое благодарно склонялось под её рукой.
С сотрудниками она практически не сталкивалась лицом к лицу — всё происходило через телефонный звонок Инне, молодой, приветливой девушке, которая вела и кадровые вопросы, и бухгалтерию, и даже иногда помогала с закупкой химии. Они быстро нашли общий язык.
– Инна, а цветы поливать? – спрашивала Вера, разглядывая зелёные уголки офиса.
– Нет-нет, не надо. За ними Светлана следит. Боимся, что зальём. Лучше пусть сами по себе.
– Да? Я тоже очень люблю цветы. А окна? Их часто мыть?
– Не нужно. Мы весной перед Пасхой моем изнутри, а снаружи — вызываем специальных мойщиков. Не волнуйтесь, все уже заметили, как у нас уютно и чисто!
И правда, довольна была вся команда — и Вера тоже. Особенно ей нравились вечерние прогулки до работы. В семь вечера она выходила из дома, забирала ключ у охранника (а если попадалась охранница — то улыбалась), входила в здание и начинала свой тихий ритуал уборки.
Особенно тепло она относилась к Татьяне — женщине её возраста, когда-то преподавателю, а теперь охраннице. Они подружились за чашкой чая в комнате охраны, обменивались историями о былых временах, о школах, о детях, о внучках.
– Вот ведь, – вздыхала Татьяна, – мы сутки — через трое. А я думаю: почему раньше так не работала? Сколько нервов потратила на этих студентов…
Первая зарплата поразила Веру. Она даже позвонила Инне, думая, что произошла ошибка.
– Здравствуйте, Инна… тут, кажется, ошибка. Я получила больше, чем в полтора раза выше минимального размера оплаты труда. Но я же даже месяц не отработала…
– Ошибки нет, Вера Николаевна. Это премия за чистоту. И решают это не мы, а общее руководство. Только учтите: начиная со следующего месяца, аванс будет 25-го, а расчет — 6-го числа.
– Премия зависит ещё и от чего?
– Ну, конечно, не только от вас. Есть и другие факторы. Например, финансовые показатели компании. Премия делится между всеми сотрудниками, включая вас.
Вера была в восторге. Эта сумма превышала её педагогическую зарплату. И никаких бесконечных отчетов, никакой суеты вокруг онлайн-порталов, никаких жалоб родителей, никаких дисциплинарных конфликтов с неугомонными учениками.
Однажды вечером, когда Вера уже закончила уборку в коридоре, раздался звонок. На экране высветилось имя матери Игоря Разуваева — Аллы Александровны. Всё внутри сжалось: предчувствие неприятного разговора не обмануло.
– Вера Николаевна, здравствуйте. Можно поговорить?
– Конечно.
– Вы должны меня понять. Я — мать. Вы же знаете нашу проблему, но почему-то ничего не делаете. Я буду вынуждена обратиться к директору и даже в прокуратуру.
– Почему «ничего не делаю»? Я говорила с Ольгой Филлиповной, беседовала с Игорем. Надеялась, что он осознает свои действия и изменится.
– Он? При чём здесь он? Это она его возненавидела! Она теперь вообще не допускает его к урокам!
– Как это? Сегодня? Но он же явился без формы и сменной обуви. А в спортзал без сменки нельзя.
– Он переобулся, но она его всё равно не пустила.
– Алла Александровна, я говорила с учителем. По её словам, ситуация была такой: Игорь пришёл без формы, ему объяснили, что без сменной обуви не пустят. Тогда он демонстративно разделся до трусов, надел уличные кроссовки с грязью и вернулся в зал, тем самым сорвав урок. Ему хотелось посмеяться за счёт ситуации.
– Она назвала его клоуном при всех! Вы представляете, что он пережил дома? Нет? А я знаю! Это публичное унижение! Так я этого не оставлю!
– Может, соберемся вместе: вы, я, Игорь и Ольга Филлиповна? Просто поговорим?
– С ней мне не о чем говорить! Это не учитель, а не знаю кто… Я на Вас рассчитывала, Вера Николаевна. Но видимо… Завтра приду к директору. До свидания.
Разговор оборвался. Вера долго не могла заснуть. Конфликты с родителями всегда выбивали её из колеи.
Игорь был лидером класса, но и постоянным источником хаоса. Если он не хотел работать — никто не работал. Вера старалась находить подход, но терпение рано или поздно заканчивалось, и тогда писались докладные, вызывалась мама. Учебный процесс страдал. Но такова была реальность педагогической жизни.
К тому же, последнее время учителя задыхались от бесконечных онлайн-опросов, задач, требований размещения материалов на сайтах. Всё это занимало кучу времени. Уборка в офисе занимала пару часов, а вот подготовка к урокам и выполнение административных обязанностей шли далеко за полночь.
Эта история с Игорем завершилась странно: администрация договорилась с мамой, чтобы он просто перестал ходить на физкультуру. «Уладили».
Зима выдалась снежной, город завалило белоснежными хлопьями. Но настроение у Веры было неожиданно светлым. После уборки она часто встречалась с Татьяной, они пили чай, болтали, делились семейными новостями. Обе были одинокими, обе — молодыми бабушками, жили недалеко друг от друга, уже побывали друг у друга в гостях. Только Татьяна была пенсионеркой, а Вера всё ещё продолжала свою педагогическую карьеру.
Один пятничный вечер начался с покупок. Вера договорилась со Светланой — сотрудницей офиса — помочь с цветами. Она любила это занятие, и сегодня хотела сделать это особо тщательно. Взяв ключи у охранника, она не заметила, как за ней в здание проскользнули две женщины.
Вера вошла, переоделась, взяла ведро и направилась в кабинет. Но вдруг услышала:
– Вера Николаевна! Это правда?
На пороге стояли Алла Александровна и Женя — мама Ромы Веденеева, ученика того же класса. Женя смущённо отводила взгляд.
– Здравствуйте! О чём вы? Как вы здесь оказались?
– Теперь понятно, почему у нас не класс, а не пойми что, – съязвила Алла, криво усмехаясь.
Вера поставила ведро и машинально начала натягивать перчатки — глупый жест, но он дал ей время собраться с мыслями.
– Почему вы так думаете?
– А вот почему! – она указала на ведро. – Вам не до класса, я смотрю. Не верила, когда слышала. Зачем Вы вообще взяли наш класс?
Ответить было бессмысленно.
– Мне надо работать. Извините.
– Это мы извиняемся, Вера Николаевна, – пробормотала Женя, потянув Аллу за руку.
– До чего дожили… Учителями стали уборщицами, – донеслось до Вериного слуха, пока она закрывала дверь.
Ясно, что теперь весь класс будет знать. Родители запустят обсуждения в чате. Нужно будет поговорить с детьми.
Странно, но вечер в чистом, ухоженном офисе сделал своё дело: мысли успокоились, сердце стало легче. Цветы качались на подоконниках, пол сиял, и даже воздух казался чище. Всё будет. А с детьми она поговорит в понедельник.
Но уже в воскресенье раздался звонок от директора.
– Вера Николаевна, это правда? Говорят, вы работаете уборщицей?
– Правда, Елена Леонидовна.
– Боже! Зачем? Почему не сказали, что нуждаетесь?
– Я говорила вам в сентябре.
– Мы же добавили классное руководство. Но вы понимаете, что такое престиж профессии учителя? Престиж школы? Нужно было посоветоваться, можно было найти другой вариант.
– Вы сами говорили на педсовете, что наша профессия уже не считается престижной. А вообще, любой труд достоин уважения. Я не ворую, не спекулирую. Просто честно подрабатываю.
– Уборщицей? Вера, вы понимаете, кем вы были? Вы — географ с высшей категорией!
– Есть цена и на меня, Елена Леонидовна. Та, что указана в ведомости. А с этой подработкой я могу позволить внучкам подарки, да и работа не мешает учебному процессу. Нет конфликта интересов.
– Не мешает? Не знаю… Но объясняться с родителями и учениками будете сами. Запретить не могу, но одобрить не могу тоже.
Так бывает: в каждом классе есть мамочка, которая искренне поддерживает учителя. У Веры такой человеком оказалась мама Светы Комаровой — сама молодая учительница математики. Именно она первой пришла к Вере:
– Это правда?
Люди не могли поверить, что учитель с высшим образованием и высшей категорией может работать уборщицей. Для многих это звучало абсурдно. А Вера Николаевна всегда была ухоженной, с аккуратной причёской, скромной, но стильной одеждой. Никакая она не «уборщица» — просто женщина, которая выбрала путь выживания с достоинством.
– Правда, правда, Ань. Это всё правда, – ответила Вера спокойно, но с ноткой усталости в голосе.
– Да? Я думала — выдумка! А тут все уже знают. Дети тоже. Чат просто кипит! Но многие на вашей стороне. И я, конечно. Только Разуваева, как обычно, рвёт и мечет…
Всего через десять минут Вера уже знала каждое слово из того, что обсуждалось в родительском чате. Слухи разлетелись быстрее, чем снежинки под порывом зимнего ветра.
Вечером она набрала Наталью. Та сразу же пригласила к себе — муж был в командировке, дом стоял пустой, и ей хотелось не просто компании, а настоящего женского разговора по душам.
Они сидели за кухонным столом, перед ними дымилась кружка с травяным чаем, окно было чуть приоткрыто, пропуская свежий вечерний воздух.
– Вер, забудь обо всём, – начала Наташа, глядя подруге прямо в глаза. – Что тебе важно: чужие пересуды или твоя собственная жизнь?
– Ты права… Мне эта работа нравится. Странно, да? Но это так. Прихожу — вижу беспорядок, знаю, что нужно сделать. Есть конкретная задача и понятный результат. В школе-то никогда не знаешь, чего ждать, сколько бы ты ни трудился.
– Я тебя понимаю. Вот слушай: никто не имеет права указывать тебе, как жить. Это только твоё решение. И оправдываться ты никому не обязана.
Эти слова будто открыли новую дверь. Почему, действительно, она должна оправдываться? Это её выбор, её жизнь, её способ выстоять, остаться на плаву, несмотря на бурю, которая обрушилась на её плечи.
И вот, в понедельник, на классном часе, Вера сказала:
– Ребята, помимо работы в школе, я подрабатываю уборщицей в юридическом офисе. Так мне легче справиться с финансовыми трудностями после смерти мужа. Очень рада, что нашла эту работу. Хотите — задачка для вас. В этом офисе пять кабинетов: два налево, три направо. Один из них — самый дальний — со второй комнатой. А в начале коридора — туалет. Как вы думаете, что мне напоминает такое расположение? И как я эти помещения называю?
Дети задумались. Кто-то хихикнул, кто-то предложил вариант, потом другой. Они умные, они быстро догадались.
— Это континенты!
— Точно! Два налево — Америка, рядом Евразия, ниже Африка и Австралия, а туалет — Антарктида.
Смех заполнил класс. Они шутили, предлагали идеи: в Африке включать кондиционер, а в Антарктиде — искать пингвинов за унитазами. Напряжение, если оно и было, рассеялось без следа.
Ни одно слово оправдания не сорвалось с её губ. То, что говорили коллеги, как воспринимали это родители — стало неважно.
– Какая мудрая твоя подруга, Вер. Прям в точку попала, – поддержала её Татьяна, когда они пили чай в комнате охраны. – Ты никому ничего не должна доказывать.
– Да, Тань, старшей внучке весной купила куртку с шапкой, и игрушку ко дню рождения — посоветовала сноха. Это же радость! Теперь им с сыном полегче.
– Вот и славно. Так держать, подруга. А цветочек-то наш расцвел! Твоими стараниями.
Весна пришла неожиданно. Оттепель растопила сугробы, улицы превратились в реки, а третья четверть закончилась, как всегда, с множеством дел, недоговорённостей и проблем. Но Вера не теряла достоинства.
Однажды директор, обращаясь ни к кому конкретно, но явно имея в виду кого-то, произнесла:
– Педагогика — это вам не полы мыть! Здесь требуется анализ, глубина…
Все поняли. Вера промолчала.
А в офисе её неожиданно и очень трогательно поздравили с днём рождения. Звонили, желали всего самого светлого, предоставили выходной. А на следующий день она застала сюрприз: воздушные шары с надписью «С днём!», живой цветок в горшке и аккуратная голубая коробка с бантом — внутри — стильный блендер.
Уборка в этот день шла легко, почти вдохновенно. Ведь для хороших людей — можно и постараться. А деньги здесь уже не были главным.
На следующее утро, перед сменой, раздался звонок от Татьяны.
– Вера Николаевна, тут с вами хотят поговорить.
Странно, почему она на «вы»? Но трубку взял уже другой человек.
– Здравствуйте, Вера Николаевна. Я из отдела найма компании «Азимут». Нам сказали, что Вы — географ по образованию. Можете рассказать немного о себе?
После короткого разговора она получила приглашение на собеседование. И согласилась. Уже через пару дней она вошла в просторное помещение турагентства, где ей предложили должность ведущего специалиста. И она подходила как никто другой.
Лето было в самом разгаре, туристический сезон набирал силу. Нужно было принимать решение быстро.
– Вера Николаевна! Заходите, – встретила её директор, едва сдерживая нервозность. – Опять Разуваева. Грозится прокуратурой. Теперь её сын получил тройку по математике, и она уверена, что его «гений» унижен Анной Борисовной.
– Я в курсе. Она звонила мне. Похоже, только она сама считает его гением. Анна Борисовна ставит объективные оценки, и проверочные работы это подтверждают.
– Что делать будем? Представляете, что она сказала? «Если классом руководит поломойка, чего ждать от этой школы?»
– Елена Леонидовна, я пришла не об этом. Я увольняюсь. Сейчас.
– Что?! И куда же вы?
Через две недели Вера Николаевна уже работала в турагентстве. И опять, как в своё время в школе, как сейчас в офисе, она вкладывала в дело всю душу. Цветы снова цвели — теперь на подоконнике агентства.
Зарплата зависела от проданных туров, но была значительно выше учительской. Потому что Вера не просто работала — она любила это дело. Любила рассказывать о странах, составлять маршруты, помогать людям находить отдых своей мечты.
Дело мастера чистоты она не оставила. Не стала выбирать между двумя мирами — просто научилась жить в двух измерениях. После рабочего дня в турагентстве она переодевалась, переходила в другое крыло торгового комплекса и шла убирать свои любимые «континенты». Это давало ей покой, движение, ощущение порядка.
А летом следующего года Вера с Натальей отправились в Италию по горящей путёвке. Через пару месяцев — в Турцию с Татьяной. Она помогла сыну с ипотекой, подарила ему и снохе недорогой, но комфортный тур.
Перед зеркалом Вера улыбнулась — лёгкий загар шёл ей, исчезли синяки под глазами, вернулся блеск в глазах. Жизнь снова играла красками.
– Здравствуйте! Ой, Вера Николаевна, это Вы?!
Перед ней сидела Алла Александровна Разуваева. Пришла за путёвкой.
– Здравствуйте, Алла. Да, это я. Присаживайтесь.
– И что? Вы здесь… руководите?
– На данный момент — да. Куда бы хотели поехать?
– В Турцию. Ох, Вера, как вы хорошо выглядите!.. Вспоминаем с Игорем Вас. Вы были настоящим педагогом, от Бога. А потом нашему классу так не повезло… Просто мука с новым классным. Не класс, а хаос. И кто вообще в педагогику идёт? Кого берут…
Вере это было уже безразлично. Эта песня давно надоела.
– Мы немного отвлеклись. Посмотрите, вот туры, которые могут вас заинтересовать. А я бы предложила вот это, – она протянула рекламный проспект. – Сама там отдыхала — отличный вариант.
– Вера Николаевна, а вы всё ещё работаете там? Ну, моете?
– Да, мою. Если Вас не устраивает моя кандидатура менеджера, я могу позвать другого.
– Нет-нет, что Вы! Просто никак не могу понять… Вы такая представительная женщина…
Вера повернула к ней экран компьютера.
– Посмотрим варианты. Начнём с этого отеля.
Мнение этой женщины больше не имело значения. У Веры было две профессии, две жизни, два мира. И оба она любила одинаково.