Наш брак всегда казался прочным. Пять лет вместе, и мы всё ещё смеялись над шутками друг друга, держались за руки на улице и украдкой целовались, когда никто не видел. Это было не идеально, но это было наше — настоящее, уютное и полное любви.
По крайней мере, так думала я.
А потом случился тот отпуск.
Он должен был стать передышкой от рутины, коротким побегом к морю. Инициатором поездки был мой муж, Виктор. Именно он выбрал отель — старинное, очаровательное здание у самого океана, вдали от туристической суеты. С плющом на балконах, с ритмичным шумом прибоя за окном — всё казалось почти слишком идеальным.
В первую же ночь я проснулась, чувствуя смятение. Комната была тёмной, но что-то было… не так. Я перевернулась и потянулась к Виктору — его сторона кровати была пуста. Сердце сжалось, прежде чем разум успел проснуться. Я села, прислушиваясь. И как будто услышала лёгкий скрип закрывающейся двери. А потом — тишина.
Я подождала. Может, он вышел в ванную. Может, плохо себя почувствовал. Но шли минуты. Потом час. Я лежала, глядя в потолок, ощущая, как тревога расползается по телу. Когда он наконец вернулся и тихо скользнул под одеяло, я просто закрыла глаза и притворилась спящей.
Наутро я изучала его лицо за завтраком. Он выглядел как обычно — спокойный, даже весёлый.
— Как спалось? — спросила я осторожно, размешивая кофе.
— Отлично, — улыбнулся он. — Ни разу не просыпался. А ты?
Я улыбнулась в ответ, делая вид, что не слышала, как он ночью уходил.
Я пыталась убедить себя, что это было ничто. Может, мне всё приснилось. Но сомнение уже пустило корни.
Во вторую ночь я нарочно не спала. На этот раз — я была готова.
Ровно в час ночи Виктор зашевелился. Я дышала ровно, изображая сон. Он двигался медленно, осторожно, стараясь меня не разбудить. Матрас слегка прогнулся, когда он встал. Потом — лёгкий шорох одежды, тихие шаги к двери.
Пульс участился.
Щелчок. Дверь закрылась.
Я досчитала до тридцати, встала, накинула кофту. Босиком, с бешено бьющимся сердцем, я вышла из номера.
Коридор был слабо освещён, воздух пропитан солью и запахом старого дерева. Я увидела Виктора в конце холла — он спускался по лестнице, ведущей к пляжу. Я держалась на расстоянии, наблюдая, как он уверенно шёл вперёд.
Он что, с кем-то встречается? Это из-за другой женщины? Мысли проносились в голове, одна мрачнее другой.
Я вышла следом. Ночной воздух холодил кожу. Пляж был почти пустынным, только изредка вдалеке мелькали силуэты редких ночных гуляк. Но Виктор не блуждал без цели — он направлялся к конкретному месту.
Он остановился у уединённого участка возле скал и присел. У меня перехватило дыхание. Он что-то прячет? Или наоборот — откапывает?
Я приблизилась, стараясь оставаться в тени. Он что-то делал руками, отбрасывал песок. И вдруг я увидела — он достал небольшой металлический ящичек.
Я застыла, не в силах понять, что происходит.
Виктор открыл коробочку и провёл пальцами по чему-то внутри. Медальон? Фотография? Я не могла разглядеть.
А потом он сделал нечто неожиданное.
Он прижал предмет к губам.
У меня перехватило дыхание.
Что он делает? Что это вообще?
Внезапно Виктор напрягся. Он резко повернул голову, вглядываясь в темноту. Я юркнула за валун, сердце стучало в ушах. Увидел ли он меня?
Прошло несколько секунд. Потом он тяжело вздохнул, встал и бережно закопал коробочку обратно.
Я не пошла за ним. Мне нужно было перевести дух. Осознать, что я только что увидела.
На следующее утро я вела себя как обычно. Но внутри… всё дрожало.
Я подождала, пока Виктор не ушёл на утреннее плавание, и отправилась на пляж.
Сердце колотилось, когда я опустилась на колени и начала копать. Через минуту мои пальцы нащупали металл.
Коробка.
Руки дрожали, когда я открывала её.
Внутри — фотография. Молодая девушка с мягким взглядом и нежной улыбкой. Рядом — старый браслет, как те, что носят подростки.
А под ними — сложенное письмо.
Я сглотнула и раскрыла его.
Чернила были местами смазаны, будто кто-то касался слов снова и снова.
«Прости. Я должен был быть рядом. Должен был защитить тебя. Я не забыл. И никогда не забуду.»
Я уставилась в письмо, мысли скакали, не находя опоры.
Кто она?
И тут я увидела дату внизу. Письму почти двадцать лет.
Когда Виктор вернулся, я сидела на кровати. Коробка лежала у меня на коленях.
Его взгляд упал на неё — и впервые за всё время, что я его знала, в его глазах промелькнула паника.
— Кто она? — прошептала я.
Он тяжело опустился рядом, закрыл лицо руками.
— Её звали Клара, — спустя паузу сказал он. — Она была моей лучшей подругой. Моей первой любовью. И она погибла здесь. В этом самом месте.
У меня сжалось горло.
— Что случилось?
Виктор выдохнул, неуверенно:
— Она утонула. Мы были подростками… и я… Я должен был быть рядом. Но отвлёкся. Когда заметил, что её нет, было уже поздно.
Боль в его голосе пронзила меня насквозь.
— Я приезжаю сюда каждые несколько лет, — признался он. — Никому об этом не говорил. Даже тебе. Это мой способ быть с ней. Чтобы она не была забыта.
Глаза защипало от слёз. Это была не измена. Это была боль. Потеря, с которой он так и не справился.
Я взяла его за руку, переплела пальцы с его.
— Ты должен был рассказать мне, — мягко сказала я.
— Я не хотел, чтобы ты думала, что я слабый, — прошептал он. — Не хотел, чтобы ты увидела это во мне.
Я сжала его ладонь.
— Любить. Скучать. Помнить — это не слабость, Виктор.
И впервые за все годы он позволил себе быть уязвимым. Позволил мне увидеть ту часть себя, что до сих пор жила в прошлом.
И тогда я поняла: любовь — это не только радость. Это ещё и способность держаться за друг друга, даже когда боль возвращается призраками прошлого.
И именно это я и сделала.