Надежда Викторовна поправила очки и посмотрела на часы. Шесть вечера, Олег с Мариной опаздывали уже на полчаса. Впрочем, ничего нового – пунктуальностью эта парочка никогда не отличалась. Она вздохнула и продолжила перебирать квитанции, аккуратно раскладывая их по стопкам. За тридцать лет работы бухгалтером женщина привыкла к порядку во всём – в документах, в доме, в жизни.
Звонок в дверь раздался, когда она уже начала сердиться по-настоящему.
— Мама, привет! — Олег, её единственный сын, ввалился в квартиру, держа за руку пятилетнюю Ксюшу. Следом вошла Марина с трёхлетним Мишей на руках. Живот невестки, обтянутый ярким платьем, выдавал уже приличный срок беременности.
— Здравствуйте, — сухо ответила Надежда Викторовна. — Я вас к пяти ждала.
— Ой, мам, ну ты же знаешь, как с детьми, — Олег виновато улыбнулся. — То Ксюша переодеться захотела, то Мишка закапризничал.
— Бабуля! — закричала Ксюша, бросаясь обнимать бабушку. — А ты мне что-нибудь купила?
— Ксения, так не говорят, — автоматически поправила Надежда Викторовна, но тут же смягчилась. — Есть кое-что. Потом покажу.
Марина тяжело опустилась на диван, не снимая обуви, чем сразу вызвала неодобрительный взгляд свекрови.
— Ух, еле доехали. Автобус битком, а мне с животом никто не уступает, представляете? — она погладила свой округлившийся живот.
Надежда Викторовна поджала губы.
— Чай будете? — спросила она, направляясь на кухню.
— Конечно! — обрадовался Олег. — Мам, у тебя печенье есть? Дети проголодались.
— Найдётся что-нибудь, — ответила Надежда Викторовна, доставая чашки.
Когда все расселись за столом, и дети с аппетитом уплетали печенье, Олег прокашлялся:
— Мам, мы вообще-то поговорить хотели.
Надежда Викторовна внутренне напряглась. Она уже знала, что последует дальше.
— Понимаешь, у нас тут ситуация… — начал Олег, но Марина перебила его:
— Надежда Викторовна, нам деньги нужны. Срочно. За квартиру второй месяц не платим, управляющая компания уже грозится отключить электричество.
— А что случилось с теми деньгами, которые я вам давала в прошлом месяце? — спросила свекровь, стараясь говорить спокойно.
— Так это… — Олег замялся. — Мишке лекарства нужны были, потом Ксюше сапожки купили, она из старых выросла. А ещё холодильник сломался, пришлось мастера вызывать.
Надежда Викторовна молча отпила чай. Она слышала подобные объяснения уже не первый раз.
— И сколько вам нужно? — спросила она.
— Тысяч двадцать, — быстро ответила Марина. — Мы отдадим, честно. Как только Олегу премию выплатят.
— Премию? — Надежда Викторовна усмехнулась. — А когда это будет?
— Ну… в следующем месяце обещали, — неуверенно произнёс Олег.
— Как и в прошлый раз? И в позапрошлый? — Надежда Викторовна покачала головой. — Олег, ты уже три года работаешь в этой конторе, и за всё время ни разу не получил обещанную премию.
— Мам, ну не начинай, — поморщился сын. — Сейчас тяжёлые времена у всех.
— У всех тяжёлые времена, — согласилась Надежда Викторовна. — Но почему-то только вы постоянно сидите без денег.
Марина вспыхнула:
— Вы на что намекаете? Что мы деньги транжирим? Да мы последнюю копейку на детей тратим!
— Я ни на что не намекаю, — спокойно ответила Надежда Викторовна. — Я прямо говорю: если денег нет – то и рожать третьего не надо было.
В кухне повисла тяжёлая тишина. Даже дети притихли, почувствовав напряжение.
— Мама! — возмутился наконец Олег. — Как ты можешь такое говорить? Ребёнок – это счастье!
— Счастье, которое требует денег, — парировала Надежда Викторовна. — Памперсы, смеси, одежда, игрушки, садик, развлечения – всё это стоит денег. А у вас их нет. Вы уже с двумя детьми еле концы с концами сводите, а теперь ещё и третий будет.
Марина прижала руки к животу, словно защищая ещё нерождённого ребёнка:
— Вы что предлагаете мне сделать?
— Я ничего не предлагаю, — отрезала Надежда Викторовна. — Я лишь говорю, что нужно было думать головой, прежде чем заводить детей. Особенно если вы не в состоянии их обеспечить.
— Мы обеспечиваем! — вскинулась Марина. — Просто иногда бывают трудности…
— Каждый месяц? — скептически подняла бровь свекровь. — Странные какие-то трудности, регулярные.
Олег попытался разрядить обстановку:
— Мам, ну хватит. Мы же не просто так к тебе пришли. Нам правда нужна помощь. Ты же не оставишь собственных внуков без света?
Надежда Викторовна вздохнула. Этот приём сын использовал постоянно – давил на жалость, взывал к бабушкиным чувствам. И каждый раз это срабатывало.
— Хорошо, — сказала она. — Я дам вам деньги. Но это в последний раз.
— Спасибо! — обрадовался Олег.
— Только учтите: больше я вам не банкомат. У меня тоже не бесконечные ресурсы.
— Конечно-конечно, — закивал Олег. — Мы всё понимаем.
Марина промолчала, демонстративно поглаживая живот.
Надежда Викторовна встала и вышла в коридор. Вернувшись, она протянула сыну деньги:
— Вот, здесь двадцать тысяч. И пожалуйста, потратьте их на квартплату, а не на очередные безделушки.
— Обижаешь, мам, — Олег быстро спрятал деньги в карман. — Мы же не дураки.
— Надежда Викторовна, — вдруг заговорила Марина. — А вы знаете, что у нас будет девочка?
— Поздравляю, — сухо ответила свекровь.
— Мы хотим назвать её Надеждой, в вашу честь, — продолжила Марина с улыбкой.
Надежда Викторовна внимательно посмотрела на невестку:
— Не нужно подлизываться, Марина. Это выглядит неискренне.
— Я не подлизываюсь! — вспыхнула Марина. — Я просто хотела сделать вам приятное!
— Приятное мне сделаете, когда научитесь жить по средствам, — отрезала Надежда Викторовна. — И перестанете ходить ко мне с протянутой рукой.
— Мама! — возмутился Олег. — Ну зачем ты так? Марина беременная, ей нельзя нервничать!
— А мне, значит, можно? — Надежда Викторовна усмехнулась. — Я, между прочим, тоже не железная. Мне тоже нервы лечить приходится, когда я вижу, как вы транжирите деньги, а потом приходите ко мне за новыми.
— Мы не транжирим! — воскликнула Марина, и на глазах у неё выступили слёзы. — Мы всё на детей тратим!
— Да? А новый телефон Олега – это тоже для детей? А твои бесконечные маникюры и брови? Это тоже необходимые траты?
Марина вскочила с места:
— Я не обязана перед вами отчитываться! Вы… вы просто злая и чёрствая женщина! Вам завидно, что у нас семья, дети, а вы одна!
— Марина! — одёрнул жену Олег. — Прекрати!
Но Марина уже не могла остановиться:
— Нет, пусть знает! Мы приходим к ней не от хорошей жизни! Думаете, мне приятно каждый раз унижаться и просить? Но у нас дети! Им нужно кушать, одеваться! А она сидит тут со своими накоплениями и ещё нотации читает!
Надежда Викторовна побледнела:
— Вон из моего дома. Сейчас же.
— Мам, ну что ты… — начал было Олег, но Надежда Викторовна перебила его:
— Я сказала – вон. Забирайте детей и уходите.
— Пойдём, Олег, — Марина схватила Мишу на руки. — Нам здесь не рады.
Олег растерянно переводил взгляд с матери на жену:
— Мам, ну извини, Маринка не подумала…
— Всё она подумала, — жёстко ответила Надежда Викторовна. — И сказала то, что давно хотела сказать. Что я злая и чёрствая старуха, которая мешает вам жить. Что ж, не буду больше мешать. Справляйтесь сами.
— Мам…
— Уходите, Олег. И деньги можешь оставить себе. Считай это прощальным подарком.
Когда за ними закрылась дверь, у женщины в голове продолжали крутиться обидные слова невестки. Неужели они правда так о ней думают? Что она злая и завистливая? Что она специально читает им нотации?
Она ведь просто хотела, чтобы они научились жить самостоятельно, чтобы думали о будущем, чтобы не плодили нищету. Разве это плохо? Разве она не права, говоря, что если денег нет – то и рожать не надо?
Телефон зазвонил через час. Это был Олег.
— Мам, прости Маринку, она не хотела тебя обидеть. Просто гормоны, сама понимаешь…
Надежда Викторовна молчала.
— Мам, ну не сердись. Мы завтра придём, ладно? Поговорим спокойно.
— Не надо, Олег, — тихо ответила она. — Не приходите больше. Ни за деньгами, ни просто так.
— Мам, ну что ты такое говоришь? Мы же семья!
— Семья? — горько усмехнулась Надежда Викторовна. — Нет, Олег. Семья – это не когда приходят только за деньгами. Семья – это когда уважают друг друга, заботятся друг о друге. А вы… вы просто используете меня как банкомат.
— Неправда! — возмутился Олег.
— Всё, Олег. Разговор окончен. Живите, как знаете.
Она положила трубку и долго сидела в тишине. Где-то в глубине души теплилась надежда, что сын одумается, что они с Мариной поймут, наконец, что нельзя жить в долг, что детей нужно не только рожать, но и обеспечивать. Но другая, более реалистичная часть её понимала: этого не будет. Они так и будут плодить нищету, рожать детей, которых не могут содержать, и обижаться на её справедливые замечания.
И от этого понимания становилось горько и одиноко. Ведь она действительно любила и сына, и внуков. Просто хотела для них лучшей жизни. Жизни без долгов и унижений. Но они этого не понимали. И, кажется, никогда не поймут.
Телефон зазвонил снова. Надежда Викторовна не стала брать трубку. Хватит. Пора прекращать этот порочный круг. Пусть учатся жить самостоятельно.